— Госпожа Эмелис! — В голосе целителя прозвучали стальные нотки. — Эмелис, хватит. Вам нельзя нервничать! От вашего эмоционального равновесия зависит уровень и качество восстановления!

Да, это я тоже понимаю…

— Успокоительное хотите? — Это не вопрос был, угроза. Просто… знаем, какие у целителей успокоительные. Неделю потом как варёная морковка будешь.

— Простите, господин Жарк. Я всё поняла.

В подтверждение слов засыпала в рот горстку пилюль и спешно запила водой.

— Хорошо. Сейчас повторное обезболивание сделаю и отпущу.

Я покорно кивнула, отдала старику стакан и снова легла на кушетку. Прикрыла глаза, готовясь ощутить лёгкий холодок заклинания.

— Кстати, сейчас распоряжусь выделить вам другую палату. Ваша-то… хм… занята.

Сердце споткнулось. Сама не знаю почему.

— Нет, господин Жарк. Не нужно.

Старик хмыкнул, сказал несколько… холодновато:

— Эмелис, я всё понимаю, но осмелюсь напомнить — тут лазарет, а не мужское общежитие.

Я намёк оценила, но не дрогнула. А чего смущаться? У нас с Киром другие отношения. Тот, кто думает иначе… ну пусть думает, мне-то что?

— Кирстен не уснул, он отключился. Боюсь, если проснётся в пустой палате, лазарет не выстоит.

Конечно, я преувеличивала. Сказала… ну даже не знаю, почему сказала такое. И безумно удивилась, когда старик нахмурился и кивнул.

— Да, — выдержав паузу, пробухтел он. — Пожалуй, вы правы. И рисковать я точно не буду, но… я надеюсь на ваше благоразумие, госпожа Эмелис.

Пришлось одарить старика вежливой улыбкой и промолчать. Ну не говорить же ему, что между мной и боевиком нет, не было и не будет того, на что намекает. Не объяснять, что роман — фикция. Маленькая взаимовыгодная сделка, и только.

В палату вошла на цыпочках. Спешно коснулась медной пластины, заставляя погаснуть настенные светильники, осторожно забралась на кровать.

Дыхание Кира было ровным и глубоким, но едва оказалась рядом, боевик потянулся и сцапал в охапку.

— Кир! — выдохнула я.

Ответа не последовало. Брюнет спал и даже не думал просыпаться. Выпускать неосмотрительную девицу из ловушки — тоже.

Я вообще-то не возражала, но пару заковыристых ругательств всё-таки выдала. Просто с испугу. После подтянула одеяло, укрылась как смогла и опять уткнулась носом в шею сообщника.

Новости, поведанные господином Жарком, растревожили не на шутку, вот только думать о проблемах не хотелось. Вернее, расхотелось, когда ощутила запах Кира. Вместе с этим запахом, вместе с теплом объятий пришло чувство умиротворения. Странное, но невероятно мощное. А где-то на задворках сознания вспыхнула мысль: всё будет хорошо.

Как и когда боевик ушёл — не знаю, спала. Зато его возвращение, как ни странно, почувствовала. Отложила прошлогодний журнал мод, которым облагодетельствовала помощница господина Жарка, встала с постели, накинула казённый халат — столь же невыразительный, как и сорочка. Спешно поправила волосы.

Впрочем, последнее было лишним: как ни прихорашивайся, всё равно на бледную поганку похожа.

Раздался тихий стук в дверь, а после моего «войдите» в палату вплыл огромный букет белых роз. Мир наполнился удивительным ароматом, даже голова закружилась.

Где-то там, за цветами, маячил Кир. Боевик был свеж, рубашка застёгнута на все пуговицы, камзол с иголочки, сапоги начищены. В общем… от вчерашней небрежности и следа не осталось. И лишь синева под глазами напоминала о бессонных ночах и попорченных нервах.

— Привет, — сказал он. Улыбнулся.

Несколько шагов, и я узнала — букет не только прекрасен, но и невероятно тяжёл. Правда, боевика мои трудности не смущали. Он обнял, прямо так, вместе с цветами, не без труда отыскал губы.

Я ответила на поцелуй, потому что… ну, видимо, по привычке. И коленки, по привычке, ослабли. А сердце забилось стократ чаще.

— Как ты? — прижимаясь лбом к моему лбу, вопросил брюнет.

Я судорожно вздохнула, но сказать не успела. От двери послышалось напряжённое:

— Молодые люди…

Кирстен картинно поморщился, не менее картинно обернулся.

— Господин Жарк? Здравствуйте. Очень рад вас видеть.

— Я тоже рад, — сообщил целитель сухо. И… и всё, тишина.

Лица Кира уже не видела, на целителя вообще не смотрела. Но точно знала — это война взглядов! Один отстаивает позицию: «Это лазарет, а не мужское общежитие!», а второй… второй борется за нашу легенду, верно?

— Я хотел напомнить, что время посещений ограничено, — пробормотал старик.

— Господин Жарк… — протянул Кир. В его интонациях смешалось всё — нетерпение, осуждение, гнев, мольба и толика угрозы.

Не думала, что престарелый блюститель нравственности услышит, но он всё-таки сдался.

— Скажу, чтобы вам принесли вазу, — сообщил Жарк и стукнул дверью.

А через пять минут мы уже чинно сидели друг напротив друга. Кир в кресле, я на краешке кровати. Тяжеленный букет стоял на тумбочке — в вазу не поместился, пришлось приспособить ведро. Аромат роз вытеснил запах пилюль и дезинфицирующего средства. А ещё он очень неплохо сочетался с моей бледностью…

— Как себя чувствуешь? — вопросил сообщник.

Я пожала плечами. Не знаю. В самом деле не знаю. Боли нет, магию чувствую прекрасно, но настроение…

— Эмелис?

Я отвела глаза, понимая, что сейчас признаюсь в том, о чём ещё пять минут назад намеревалась молчать. И дело не только в гордости, просто… Кир и так слишком много для меня сделал.

— У меня проблемы, — выдохнула и зажмурилась.

— Какие? — Этот вопрос прозвучал так буднично, так просто, словно… словно мы погоду обсуждаем. Причём на другом конце мира.

Пришлось открыть глаза и взглянуть на брюнета.

Кир не лгал. Он был спокоен как вековая скала — та самая, о которую разбиваются и волны, и ураганы, и снежные ветра. Но суть не в этом, суть в другом — он ждал. Ждал, готовый выслушать и помочь. Среди людей нашего круга подобная реакция… ну не бывает её, как ни крути. Даже самые благородные хотят чего-то взамен. Пусть не сразу, но всё-таки.

— У меня проблемы. — Да, повторяюсь. Просто очень хочется, чтобы он осознал и перестал смотреть так, словно… словно я обязана посвятить его в суть своих несчастий! Словно каждое мгновение тишины — преступление.

— Я понял… дорогая. Я жажду подробностей.

Выдох. Вдох. Снова выдох.

— Любимый… — Ну если я «дорогая», то он «любимый», верно? — Любимый, я вынуждена просить тебя об одолжении.

— Всё, что хочешь, — отозвался Кир.

Да, боевик играл, но его слова… Дохлый тролль! Они задели, причём сильно.

Всё, что хочу? А… если я захочу слишком много?

— Мелкая, что не так? — посерьёзнел брюнет. — Чем помочь?

— Можешь поговорить с Морвеном?

— На тему?

Потупилась, сказала осторожно:

— Я должна знать, сообщил ли он о случившемся моему отцу. И если ещё не успел, то…

— Чего ты боишься? — перебил синеглазый.

— Ничего не боюсь, — не моргнув, солгала я. — Просто не хочу, чтобы отец знал.

— Почему? — в голосе сообщника прозвучали стальные нотки. Он не одобрял мою скрытность, совершенно точно.

— Просто не хочу, и всё. У папы и без меня проблем по горло.

— А твоему жениху сказать можно?

Я невольно поёжилась.

— Нет.

Тишина, заполнившая палату, была вязкой и несколько… нервной. Причём нервничала не столько я, сколько Кир.

— Любимая, объясни.

О Всевышний! Да что тут объяснять-то?!

— Кир, ты не хуже меня знаешь, что такое долг. Я не имею права создавать проблем. Не сейчас.

— А что будет, если они узнают?

Я юлить не стала, сказала как есть:

— Увезут в Верилию и запрут в каком-нибудь провинциальном поместье. Их… — Я не удержалась от гримасы. — Их даже предстоящее разбирательство не остановит.

— Какое разбирательство?

В этот миг я могла посоперничать со всеми экспонатами музея восковых фигур, а также со всеми садово-парковыми скульптурами вместе взятыми.